Выбор мага - Страница 45

Лесоруб ощупал меня со всех сторон и, убедившись, что все кости целы, сплюнул.

— Ну куда ж ты полез, чурбан недозрелый!

Интересно, а бывает зрелый чурбан? Наверное, бывает. Это я. Уже созрела. В том смысле, что теперь знаю, в какую сторону падают деревья, когда их рубят. Ну что ж, пословицу про одного битого за двух не битых я прочувствовала на собственной шкуре: не всегда безопасно там, где я думаю.

— Даже младенцы знают, где опасно стоять, а где нет! Эх, горе.

Я хмыкнула, а потом не выдержала и расхохоталась. Это уже нервное, а ведь думала, что научилась держать чувства под контролем и вот, в первый же день путешествия их сорвало. Видно, слишком много впечатлений за день, а тут еще это. И вот результат. Дровосек глянул на меня, хмыкнул и отошел, давая мне возможность прийти в себя. Понимает, что «мужчину» лучше с его срывом оставить одного — не надо посторонних свидетелей. Но я то не мужчина! Я хочу, чтобы меня утешили, по головке погладили!

Ага, конфеточку дали, молочко подогрели. А ну заткнуться и взять себя в руки!

Помогло. Нервный смех прекратился. Еще немного времени понадобилось, чтобы окончательно взять под контроль чувства. Так ведь и не дойти можно до конца путешествия, если любой пустяк будет меня из равновесия вышибать. Будем надеяться, что это благодаря сюрпризу первого дня и моей неопытности.

Лесоруб же, тем временем, старательно осматривался, но убедившись, что я одна, расслабился и направился ко мне.

— Здравствуйте. — Не знаю, как тут положено здороваться, но, если верить книгам, общество людей в Алкене очень патриархальное и нравы тут простые: младший всегда должен оказывать уважение старшему и здороваться первым. Правильно сделала или нет, сейчас видно будет.

Лесоруб одним движением вскинул топор, проверил заточку, словно меня на мясо отправить решился. Это он напрасно, во мне мяса‑то всего ничего, только небольшая подкладка между кожей и костями. Даже не наешься.

Нет, с моим черным и циничным юмором пора завязывать, а то еще ляпну что‑нибудь подобное не в том месте и наживу себе огромную кучу неприятностей, и чудом будет, если их потом переживу. Впрочем, если я чего и научилась лучше всего в этом мире — так это умению держать язык за зубами. До сих пор все тело ныло, вспоминая наказание архимага, когда я что‑нибудь говорила без его разрешения.

— И тебе не хворать. — Лесоруб проверил топор, отставил его в сторону и огладил бороду, вытряхивая из нее щепки и листья. — Откель такой взялся, отрок?

— Оттуда, — неопределенно махнула я рукой. — Иду в Горноул. Вы не подскажите дорогу, дядечка?

Горноул — это первый город, который стоял на пути в столицу. Его миновать никак не получится, хотя и заходить пока в города мне очень не хотелось, но тут уж ничего не поделать. Самый короткий путь в него был по той самой дороге, с которой я сошла, но идти там что‑то не хотелось. Лесоруб, похоже, был того же мнения.

— Вижу, куда ты идешь, башка дубовая, хоть и везучая. — Он задумчиво глянул на меня и продолжать тему моего умственного развития не стал, видно понял, что я уже все усвоила. — Ты ведь с центральной дороги сошел? Так?

— Это такая, где центр мощеный? Ага. Но там магов полно ходит, лучше оттуда подальше держаться.

И опять насторожилась. Магам, в общем‑то, плевать, что там скулики о них говорят и думают, но мало ли. Люди могут и по-другому думать, и будут опасаться говорить что‑нибудь плохое про магов.

— Это проклятое отродье, — лесоруб сплюнул.

Ага, ну, по крайней мере, говорить о магах все, что думают, никто не боится. Маги, не дураки и понимают, что надо оставить хоть какую‑то отдушину людям, иначе непонятно к чему все это может привести. Вот и оставили такую — говорите все, что хотите, нас, великих, болтовня земляных червей, не трогает, как вас не трогает карканье вороны. Если уж и это запретить, то обычным людям останется только удавиться.

— Я случайно на ту дорогу вышел… — «вышел», «вышел», «вышел», ни в коем случае не «вышла», запомнить, зазубрить, зарубить на носу и других частях тела. — Сначала по ней шел, а потом мага увидал и свалил.

— Это ты правильно, — согласился лесоруб. Он уже успел достать откуда‑то корзину с едой и теперь раскладывал нехитрую снедь на постеленную тряпицу. — А что тебе в городе?

Интересный интерес. А что его волнует?

— Да так, — пожала я плечами. — Думал устроиться учеником к кому‑нибудь из ремесленников. У меня ни родителей, ни дома. Недавно только отца схоронил, вот теперь и ищу занятие.

— А-а–а. — Кажется, ничего необычного не сказала, мужчина воспринял все совершенно спокойно. Даже отломил немного от своего каравая хлеб и подвинул мне пару яиц.

— Спасибо, дядечка, — не стала я отказываться. Да и странно будет, если нищий мальчишка начнет жеманиться и отказываться от халявной еды.

Пока я торопливо хрумкала яйца и хлеб, вот уж не думала, что так проголодалась, лесоруб о чем‑то задумался.

— Скажи, а ты с лошадьми умеешь обращаться?

— С лошадьми? — Вот уж чему-чему, а ухаживать за лошадьми маги меня обучили. — Приходилось. Я частенько ухаживал за деревенскими.

— Отлично, отрок. — Лесоруб чему‑то сильно обрадовался. — Ежели ты в свой Горноул не слишком торопишься, не хочешь на время задержаться у нас, в Чистых Ручьях?

— А что делать надобно, дядечка?

— Эм, видишь ли, — мужчина усиленно зачесал затылок, видно мысль оказалась слишком сложной для формулировки. У меня, кстати, такая же проблема была, только наоборот: приходилось прикладывать усилие, чтобы разговаривать в его манере и не сорваться в «высокий стиль». Как бы то ни было, но я явно образованней этого человека. Приходилось контролировать каждое слово, не забывая использовать простецкие выражения и вставлять слова паразиты в речь, чтобы иметь возможность обдумать, как я буду говорить следующую фразу. — Конь заболел, — лесоруб вздохнул, переживая. — Ведунья говорит, выздоровеет, но ухаживать надо. А кому? Я рублю, жена в поле, а у меня еще дите малое, за ним тоже пригляд нужен. Ежели ты согласишься остаться пока коняка не выздоровеет, за дитем присмотришь… Денег не обещаю, но сыт будешь, и в дорогу соберем.