Выбор мага - Страница 44

Блин, ну и чушь в голову лезет. Свежий воздух после годового затворничества действует не хуже наркотика. Неторопливо иду по тропе, поминутно вертя головой во все стороны как дура, пытаясь рассмотреть птичек, заодно высматривая подстерегающие опасности.

Никогда не думала, что ходить босиком по лесу так больно и утомительно, потому, кстати, и неторопливо шла, а вовсе не потому, что не спешила. А если еще пальцем по корню въедешь… у-у–у. Было желание плюнуть на все, сбросить маскировку и залечить все царапины и ссадины, появляющиеся несмотря на все предпринятые меры. Отказалась от этого не потому, что было опасно, кто тут увидит? Из‑за того, что дорога впереди длинная и ситуации могут возникнуть разные. Если я не смогу перетерпеть такой пустяк, то не смогу выдержать и сдамся в более сложной обстановке. Тогда уж лучше сразу вернуться в подвал и не вылезать. Строга к себе? Может быть, но чтобы выжить только так и надо. Никто меня в этом мире жалеть не будет, а любая ошибка может стать последней и винить в ней некого, она только моя. Значит надо быть сильной. А потому заткнуться и забыть про то, что ты маг и что все царапины можно залечить, стоит только сбросить маскировку.

С этой маскировкой недоработали что‑то древние Интерфекты, а мне приходится страдать: не получается при маскировке колдовать. Не получается и все. Сама маскировка супер! Даже сама уверена, что я мальчик, в том числе и когда раздеваюсь… хм… Ладно, не будет о грустном. В конце концов, жизнь хороша… если не учитывать корни и ветки под ногами.

Вдали послышался стук топора.

В лесу раздавался удар дровосека и крики кассира: не дам кошелек!

Дальше не знаю. Не «не помню» (это я то не помню?), а именно не знаю, точнее Петька не знал дальше, который этот стих мне и рассказал. Криков кассира слышно не было, а вот стук топора раздавался с каждым шагом все отчетливей. На всякий случай свернула с тропы, выругалась тихонько и дальше старалась идти как можно тише. Выглянула из‑за дерева. Могла бы и не подкрадываться — дровосек был так увлечен делом, что ничего вокруг не замечал.

Я невольно залюбовалась его работой. Мужчина с густой, но короткой бородой, скинув рубашку, оставшись обнаженным по пояс, ритмично махал топором, выбивая щепки из дерева. Замахивался не руками, а всем корпусом, резко поворачивался, погружая топор все глубже и глубже в ствол дерева. От удара бисеринки пота, посверкивая в лучах солнца, слетали с его волос и рук. Дровосек махнул головой, стряхнув пот с лица, но ни на секунду не прекратил ритмичных махов. Казалось, он не работал, священнодействовал, так всегда кажется, когда наблюдаешь за делом настоящего мастера, который весь целиком ушел в него, ничего не замечая вокруг. Налипшие на спину листочки и веточки, солнце, уже начавшее основательно припекать, беда любой весны, когда по утрам еще прохладно, а днем уже жарко, ничего из этого не могло отвлечь мужчину. Прервать его работу сейчас мне показалось чуть ли не кощунством, так что я тихонечко вышла из кустов, устроилась в тенечке, вытащила из котомки краюху хлеба с сыром и принялась неторопливо жевать.

Есть что‑то в наблюдении за тем, как работают другие люди. Затягивает. Знала, что захоти и свалю это дерево одним ударом, но никогда не смогу сделать этого с помощью топора и так ловко. Лесоруб выпрямился, расправив плечи и невольно поиграв впечатляющими мускулами. Интересно, этого мужчину можно считать маминой мечтой? Она всегда говорила, что неправильно выбрала мужчину своей мечты. Тогда еще мала была и не понимала, что она имел в виду, а вот сейчас задумалась, точнее залюбовалась.

Дерево вдруг затрещало, накренилось и сначала медленно, словно нехотя начало падать, но постепенно скорость падения возрастала, оставшийся неподрубленным ствол еще пытался удержать его, напрягая все силы, но хруст с каждым мигом усиливался и вот треснули последние веточки, дерево на миг словно застыло и обреченно рухнуло вниз, ломая ветки соседей.

— Мамочки!

Дура городская, выбрала самое безопасное место — там где лесоруб рубит, ну кто знал, что именно в ту сторону дерево падать начнет? Лесоруб‑то что, отошел чуть в сторону и все, а мне каково?

Схватила котомку и кубарем покатилась в сторону, пытаясь одновременно отбежать и вскочить, в результате мое перемещение напоминало галоп бешенной обезьяны на четвереньках. Для скорости, я чуть приподнялась и бежала, упираясь и руками и ногами, этакой буквой «Л». При этом выпустить котомку мне мешала жадность, и я волочила ее за собой.

— Куда ж ты… — что там дальше лесоруб сказал, я не поняла, таким словам Маренс меня не обучал. «Непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений». Но мне сейчас было не до анализа. Где моя телепортация?! А-а–а!

Отбежать я успела, но не до конца, дерево хоть и накрыло меня, но легкими ветками, не сучьями, иначе мое путешествие тут бы и завершилось. Убить не убило бы, все‑таки в этом плане я уже маг и сумела бы вылечиться, даже если сердце пробьет, но путешествие придется отложить — сколько я там лечиться буду?

А лесоруб уже пробивался ко мне, отсекая топором мешавшие ветки. Вот наверху показался просвет, отлетела еще одна ветка и я сумела высунуть голову.

— Жив, парень?

Я хлопнула глазами. Видать видок у меня был еще тот — торчащая из веток взъерошенная голова, хлопающая глазами. Мужчина замер на миг, разглядывая, потом, словно очнулся, подхватил меня подмышки и как морковку выдернул из западни, отнес в сторону. Я болталась в его могучих ручищах, прижимая котомку к груди и испуганно хлопала глазами, с трудом понимая где я и кто я.