Выбор мага - Страница 70

— Раб я или нет, но если проболтаюсь кое о каких делах, то меня достанут где бы я ни был.

Странный подход, на мой взгляд, но его дело. Мне эти секреты не так уж и нужны, просто проверяла пределы откровенности.

— Поражаюсь твоему оптимизму, — неожиданно признался Паук уже под конец беседы. — Мы попались охотникам и скоро станем рабами, а ты выспрашиваешь меня, как вступить в гильдию и про порядки там. Ты в самом деле веришь, что можешь сбежать?

— Так ведь попытка не пытка.

— Пытка будет потом, после неудачи.

Я только плечами пожала. Паук вздохнул и сообщил, что хочет поспать. Я не возражала и сказала, что тоже хочу отдохнуть. Сама же просто наблюдала за небом. Совершенно не похожее на земное. Другие созвездия. Хм… надо же, за разговором даже не заметила, как стемнело. А ведь подходящий момент для побега. Следующий навес в стороне и нас не видно. Убрать маскировку, разломать эти колодки и к лесу. Пусть потом гадают, кто помог. Остается только одна проблема — Паук. Чем‑то мне понравился этот парень. Он просто симпатичен мне был, и думать о нем как о нежелательном свидетеле мне совершенно не нравилось. Для доверия, чтобы бежать вместе, я его слишком мало знала и не могла открыться полностью, а для устранения свидетеля я его уже узнала слишком хорошо. Тут я даже содрогнулась. Неужели это я? Неужели, это я сейчас размышляю уничтожить этого мальчишку как свидетеля или пока не рыпаться и оставить все как есть? Что же со мной сделала эта Алкена? В кого превратила?

Второй момент остался прежним — я все еще не была уверена, что смогу обуздать своё второе я. Вдруг оно решит, что для дела полезно устроить тут бойню? Человек я или чудовище? Кто я?

— Пусть остается как есть, — решила я. Вот и проверим. Может, я зря о себе столько воображаю, и я ничуть не лучше магов, но мне надо это знать. Надо знать, где та черта, дальше которой я перейти не смогу даже ради жизни. К тому же общение с Пауком действительно очень познавательно.

За размышлениями я и сама не заметила, как уснула. Разбудила меня утренняя роса. Одежда — хоть отжимай. И холодно. Бр-р–р. Я передернулась, заметив, что Паук тоже ежится от холода.

— С добрым утром.

— Издеваешься? — покосился на меня мальчишка. — Чего ты в нем доброго увидел?

— Ну… мы еще живы. Как тебе такой вариант?

— Если это единственная радостная новость, то…

— Только не говори, что хочешь умереть.

— Странный ты, все‑таки, — рассмеялся Паук. — Не унываешь даже сейчас, в последний день свободным человеком.

— Думаешь?

Вместо ответа Паук сел и кивнул в сторону дороги. Я присмотрелась и увидела вдали цепочку бредущих людей. Кто‑то ехал на лошади, но большинство плелись пешком. Разглядеть подробности было еще невозможно, но кто это было понятно сразу.

— Караван прибыл, а с ним, наверняка, и эктипос.

— Клеймовщик… а ты не знаешь, куда нас поведут?

— Скорее всего, на север к реке.

— Удачно, — кивнула я своим мыслям. — Мне по пути. Как раз в сторону Фламина.

Паук расхохотался.

— Ты говоришь так, словно не тебя схватили охотники, а ты нанял их в охрану и теперь они сопровождают тебя.

Я прикусила язык. Мда. Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу, потому свела все к шутке:

— Я же говорю, во всем надо находить хорошее. В данном случае я все‑таки попаду туда, куда шел.

— Мы бы с тобой подружились, если бы встретились раньше. — Вздохнул Паук.

— А что с нами потом будет?

— А что будет? Доставят на рынок и продадут. Если нас поведут на север, то значит пойдем на Ровненский рынок. А если за запад, то на Торонский. Только на запад вряд ли поведут. Он дальше и сейчас там не сезон. Торон — порт на Лазурном море, а там сейчас весенние шторма и оттуда так просто не уплыть.

— Ты много знаешь о маршрутах рабских караванов.

— А кто в гильдии не знает?

— Зачем вам это знать? — удивилась я.

— К нам обращаются за помощью иногда.

— Вы помогаете караванщикам рабских караванов?

— А что тебя удивляет? Рабы тоже есть хотят, мы снабжаем караваны припасами в дороге. Очень выгодно.

— Значит, на тебе тоже кто‑то наживется. Не находишь, что это иронично?

Паук посмотрел на меня как на сумасшедшую и улегся.

— Дурак ты, — буркнул он.

— Дурак ты. Для тебя это был заработок, пока самого не коснулось.

Паук промолчал. Либо задумался, либо обиделся. Ну и фиг с ним.

Караван тем временем уже прошел деревню и людей разместили в стороне от нас неподалеку от леса. Я сначала удивилась, а потом заметила, что все рабы были закованы по рукам и ногам. Не побегаешь. К тому же цепи на руках крепились к одной общей. Точнее люди были разбиты на несколько групп, каждая из которых была прикована к своему отрезку цепи. Теперь их замкнули вокруг деревьев и повесили замок. Даже если его и откроют, далеко ли убежит шесть человек на одной цепи в кандалах?

В деревне поднялась суматоха. Видно было, как рабам понесли огромные котлы с едой. Надсмотрщики следили, чтобы досталось каждому. Кажется, дедовщина среди рабов не приветствуется. Больше всего я опасалась, именно этого.

И еще момент, в кандалах были только мужчины. Как я заметила, девушки ехали на телегах. Были они скованы или нет отсюда не видно, но их везли, пешком не шел никто. Вот ведь несправедливость. Знала бы, не стала бы изображать из себя мальчишку. С другой стороны, как подсказывает опыт, такое бережное отношение неспроста и не уверена, что мне хочется знать почему так.

До самого обеда ничего не происходило, если не считать, что покормили и нас. Не очень вкусно, но много. А потом пленников стали доставать из колодок и куда‑то уводить. Наш навес был последним, а потому время еще есть. На что, правда, непонятно.